Впрочем, что имперцы, что русские, рассчитывали, что взвода морпехов, двух самоходок и бронекатера вполне хватит для наведения порядка, хотя предполагаемый театр военных действий и был явно непростым. Куча протоков в дельте Магны, островки, заросли местного камыша, влажная болотистая почва — пехотой и тем более кавалерией тут не повоюешь. И даже флотом не особо. Однако, «Ноны-С» могли сами плавать, а вооружены были полуавтоматической пушкой-гаубицой-миномётом. ПТС-3 планировалось после разгрузки использовать в качестве плавающих БТРов с десантом из имперских войск. Ну, а «Шмель» становился ядром этой группировки — бронированный, вооружённый 76-миилиметровой пушкой, спаркой 14,5-миллиметровых пулемётов, 140-мм пусковой установкой реактивных снарядов, двумя АГС-17 и парой ПТРК по местным меркам это был сущий дредноут. Пару беспилотников тоже не забыли прихватить — дальний баражирующий «Орлан-10» и квадракоптер для ближнего мониторинга.

В итоге получилось, что «флот» вышел к Дерриде почти одновременно с северной армией, готовящейся к взятию Альдерамана.

Пострадавший от сильного пожара имперский порт вот уже не первую неделю оборонялся от попыток варваров взять его штурмом. Причём, довольно успешно — у дикарей не было ни сильных магов, ни осадных орудий, а вот у Дерриды имелся гарнизон, крепкие стены и целых две уцелевших либурны. К тому же от столицы Восточного Предела Фориоки прибыли подкрепления, так что варвары почти сразу же отказались от попыток высадиться на берег и взять город. Имперцев было не меньше десяти тысяч, болотники, как их презрительно называли новоримляне, привели примерно тысяч тридцать, начисто перекрыв всё низовье Магны десятками и сотнями кораблей всех мастей и размеров — от добротных деревянных кнорров до грубых тростниковых лодок.

Ситуация сложилась патовая.

Имперцы не могли разгромить противника на воде, но и варвары не только не могли взять Дерриды, но и оставить её у себя в тылу. Первая же попытка сделать такую глупость закончилась вышедшими из гавани либурнами, которые утопили десятка два варварских лоханок, перерезав снабжение ушедшей вперёд группы. А пограбить береговые городки и поселения у болотников не получалось, потому как оба берега Великой патрулировали мобильные кавалерийские отряды.

В качестве базы болотники выбрали безымянный речной остров, который местный называли Утиным за обилие одноимённых птиц. Правда, утки быстро кончились, потому как южная орда из-за нехватки еды выжирала всё вокруг, как саранча — в ход шла и птица, и рыба, и речные раки, и ракушки, и съедобные коренья.

Атаки варвары не ожидали, поэтому спокойно расположить вечером лагерем для отдыха и приготовления пищи, после очередной попытки прощупать оборону Дерриды…

Поэтому, когда на них с неба обрушился залп реактивных снарядов, издающих в полёте душераздирающий вой, болотники оказались застигнуты врасплох. Огневой налёт оказался коротким — десяток секунд, не больше, но внушающим ужас. С такой магией, а это же явно была магия, варварам сталкиваться ещё просто не приходилось. Единственное, что было понятно — по ним отработали боевыми заклинаниями имперцы, больше просто некому.

На деле же «заклинанием» являлись 140-миллиметровые снаряды М-14-ОФ, общим числом семнадцать, каждый из которых давал почти две тысяч осколков и зону поражения примерно двадцать на двадцать метров. Не «град», и уж тем более «смерч» или «солнцепёк», но варвары всё равно потеряли за десять секунд не меньше трёх сотен убитыми и ранеными.

И только-только они пришли в себя, как спустя пять минут последовал ещё один удар, что вызвало уже натуральную панику.

После второго обстрела болотники спешно отступили к кораблям и покинули Утиный остров, а вернуться к нему осмелились только через несколько часов, когда стало ясно, что больше по нему магией не бьют.

Высадилось не меньше тысячи бойцов, а встретила их пугающая тишина — вокруг были сплошь мертвецы и ни одного раненого.

А единственной живой душой оказалась сидящая у единственного костра фигура в тёмном одеянии и надвинутом на лицо капюшоне… Которая мирно жарила на огне нанизанную на палку рыбу.

Варвары взяли незнакомку или незнакомца на прицел луков, но стрелять не решились. От одинокой фигуры отчего-то веяло ужасом.

Фигура повернула голову, в темноте полыхнула пара горящих лиловым огнём глаз. Пламя костра осветило белую костяную маску, закрывающую верхнюю половину лица.

— Кто ты или что ты⁈ — выкрикнул один из варваров.

Предусмотрительно выкрикнул на унилингве, потому что именно её понимали в большинстве уголков ведомой Ойкумены, а не южное или северное наречие уор.

— Я посланница богини смерти и тьмы Эмрис, — ровным тоном сказала Эйра. — Моё имя ничего вам не скажут, а вот слова — напротив. И вот вам моё слово: отступитесь. Отступитесь, если не хотите, чтобы вас постигла участь тех, кто лежит вокруг.

Жрица обвела рукой валяющиеся вокруг трупы. Зрелище было, конечно, малоаппетитным: осколки — это не стрелы или пращные камни, убивают они куда как более жестоко.

— Ты — имперская шавка? Убирайся и скажи, своим хозяевам, чтобы…

— Хозяевам? — голос Эйры зазвенел перекатывающимися осколками льда. — Лучше не оскорбляй меня, воин. Я проявила уважение, решив поговорить с вами — цените это. Предложение я сделаю лишь один раз, второго не будет. Вы можете уйти сейчас, вернуться домой… да, без славы и денег. Но с богатством, куда более великим — собственной жизнью. Останьтесь — и я не дам за ваши души ломаного медяка. И ваш ответ?..

— Взять её! — рявкнул кто-то. — Взять ведьму!

— Ответ неверный.

Эйра отбросила в сторону поджариваемую рыбу, подхватила с земли РПК с барабанным магазином и полоснула длинной очередью от бедра.

Темноту прорезала яркая вспышка дульного пламени, волна варвара будто врезалась в каменную стену, десятка два болотников срезало как косой. А Эйра тут же метнулась в темноту и скрылась в растущих вокруг камышах.

Варвары бросились вперёд, а затем остановились, когда над островком зажглась яркая сфера, будто бы сотканная из света.

Она висела над левой рукой Эйры, второй жрица сжимала ручной пулемёт, а сама она при этом будто бы парила над высокой травой. Послышался рёв, лязг, и жрица будто поплыла в воздухе.

Из высокой травы показались два ПТС-3, на одном из которых и стояла Эйра.

Вспыхнули яркие прожектора, ослепляя варваров, а затем по ним ударили из двух «кордов». Тяжёлые пули пробивали сразу по несколько болотников за раз, внося с кинжальной дистанции чудовищное опустошение.

Второй раз всего за несколько часов южная орда дрогнула. Нет, варвары не были трусами, но с таким им просто не приходилось сталкиваться, а железной дисциплиной легионов они не обладали, поэтому побежали к кораблям. Спешно погрузились на них и не менее спешно начали уходить вниз по течению. Правда, паника и темнота сделали эту задачу весьма нелёгкой, потому как отступление в принципе — один из самых сложных манёвров, потому как грамотно отойти чаще всего куда сложнее, чем грамотно наступать.

В итоге тяжёлые корабли варваров перетопили кучи мелочи, кто-то в темноте выпал за борт, кто-то принял других болотников за врага и завязались перестрелки и даже абордажные бои.

Да и отошли не так уж и далеко — на пяток миль южнее, заняв к утру соседний речной остров…

На который с рассветом обрушились 120-миллиметровые снаряды, вынудив варваров снова отступать. Что они, в общем-то, немедленно и проделали.

Вот только при дневном свете за кормами их кораблей очень скоро появился низкий приземистый силуэт бронекатера проекта 1204. «Шмель» максимально развивал скорость до двадцати четырёх узлов, но даже экономичный десятиузловой ход для варварских гребных судёнышек чем-то фантастическим.

Катер легко настиг отступающих, а затем открыл методичный огонь осколочно-фугасными снарядами из носового 76-миллиметрового орудия.

Несколько часов погони, совмещённой с истреблением, убедили варваров в том, что от «шмеля» не оторваться. Вот только и попытка отчаянной атакой смять единственный корабль противника, ничем хорошим не закончилась. Бронекатер просто развернулся поперёк течения реки, бросил якоря, а затем ударил из всех стволов — из пушки, обычных и крупнокалиберных пулемётов, автоматических гранатомётов и даже ракетной установки, из которой только с места и полагалось бить.